|
Авром Шмулевич: "Израилю выгодна сильная Россия"
Минувшей ночью Израиль ввел режим полной изоляции Западного берега Иордана и сектора Газа. Меры безопасности приняты в связи с отмечаемыми в Израиле государственными праздниками: Днем памяти павших воинов и Днем независимости. Тем временем на территориях Палестинской автономии не прекращаются столкновения и перестрелки. В израильских городах гремят взрывы. За последние двое суток арабскими террористами взорвано три бомбы, спецслужбы прогнозируют еще шесть терактов в ближайшие дни. За последние несколько месяцев сочетание слов "Ближний Восток" заставило обывателей припомнить подзабытый термин "эскалация напряженности". Мало кто способен понять, что происходит в Израиле, кроме того, что известно из видеонарезок CNN. Что же на самом деле творится сейчас в "закрытом котле" израильского общества? На эти вопросы СМИ.ru отвечает лидер движения "Бэад Арцейну" раввин Авром Шмулевич.
Авром Шмулевич: В Израиле налицо классическая революционная ситуация, если воспользоваться понятийным аппаратом большевиков: верхи не могут, низы не хотят. При поддержке подавляющим большинством населения правоконсервативных идей власть в стране продолжают удерживать приверженцы леволибералов, несмотря на то что правые по главе с Ариэлем Шароном одержали четкую и внятную победу. Народ сделал свой выбор, что в свою очередь сделало из Шарона в таких обстоятельствах знаковую фигуру. Против Шарона была развязана беспрецедентная антипропаганда - в условиях отсутствия адекватно заявленной "правой" рекламы по телевидению постоянно крутились предвыборные ролики. В них избирателей убеждали, что если они проголосуют за Шарона, то это фактически будет означать начало новой большой войны с арабами. Вопреки этому реальный разрыв между ведущими кандидатами составил свыше 25%. Еще одно немаловажное свидетельство, которое старательно замалчивали либеральные СМИ: на последних выборах зафиксирован самый низкий процент явки избирателей за всю историю страны. То есть разочарование в политической системе как таковой приобретает для Израиля чрезвычайно острый и опасный характер.
Дмитрий Бунтман: В последнее десятилетие у "левых" идеологов сложилась концепция т.н. "постсионизма", ставящего во главу угла не только существенные поправки в доктрину своего настоящего положения в регионе, но и фундаментальное переосмысление традиционных ориентаций израильского общества. На внешнеполитическом уровне постсионизм вылился в негласное одобрение вялотекущего мирного процесса и политических уступок арабам. А что изменилось внутри страны?
А.Ш.: Изменилось то, что активное лево-либеральное меньшинство сознательно навязало свою точку зрения большинству. Но при всем их либерализме "свободой" в Израиле не пахнет. Да, теперь "правый" Ариэль Шарон - во главе правительства. Но он был вынужден взять Шимона Переса и других "левых" в свой кабинет, потому что основные рычаги государства - верхушка силовых структур, судебная система, СМИ - находятся в их руках. Не будет преувеличением сказать, что Израиль находится в руках "левой мафии". Ими поощряются левоэкстремистcкие организации, "левые" элиты контролируют весь крупный бизнес страны, тем самым фактически лишая своих конкурентов возможности для крупной масс-медийной рекламы. В печати позиции "левых" не так сильны, как на телевидении. Но при этом надо отметить, что в Израиле существует только 2 телеканала, которые имеют право освещать политические события. Я думаю, мне не стоит объяснять, под каким углом они подают телезрителям политические события. Система варится сама в себе и не воспринимает того, кто пытается привнести в нее какие-нибудь свежие и отличные в интеллектуальном смысле идеи. Иными словами, в израильском обществе сейчас сложилась такая ситуация, когда человеку, не разделяющему или явно не артикулирующему леволиберальные взгляды, невозможно занять сколь-нибудь значительные посты в государстве и в общественных структурах. Я полагаю, вы в России отлично понимаете, что это такое.
Д.Б.: Помнится, национальный подъем времен Шестидневной войны 1967 года и войны Судного дня 1973 года охватывал все израильское общество. Но согласитесь, что трудно объяснить превращение в историческую абстракцию славы военных успехов небольшого государства, изумивших весь мир. Как вы объясните такой резкий поворот во взглядах политических элит?
А.Ш.: Сионизм - не просто одна из разновидностей государственной идеологии. Прежде всего, это еврейская национально-освободительная революция. Евреи должны были вернуться на свою землю. В авангарде этого движения стояли "правые", наиболее активное ядро которых составили ашкенаки - выходцы с восточно-европейских территорий. А состояние войны не прекращается для нас уже 50 лет. Например, с такими государствами, как Ирак и Саудовская Аравия, до сих пор у Израиля нет мирных договоров. В отношении Израиля в полной мере применима теория "ротации элит". Постепенно в силу идеологического выветривания политические элиты утрачивают свои изначальные корни, теряют обратную связь с обществом и больше не обслуживают интересы государства. Правительство оказывается не способно проводить внятную политику. Внедряются глубоко чуждые традиционному укладу израильского общества принципы американской масс-культуры. Приходят новые люди, озабоченные больше всего проблемой сохранения своего кресла, а не подчинения политики и экономики национальным интересам. Это происходило в Израиле на протяжении последних десятилетий. Практически то же самое случилось в СССР в конце 60-х годов.
Д.Б.: В СМИ очень расхожа точка зрения, согласно которой признается, что сохранение "курса уступок" со стороны Израиля при нынешнем обострении палестино-израильского противостояния ведет страну в тупик и, как следствие, - к расколу. Какова, на ваш взгляд, реальная полярность израильского общества?
А.Ш.: Около 90% людей испытывают недоверие к правящим структурам страны. Либеральные партии могут с помощью масс-медийных СМИ и приемов политтехнологии отнять от этого числа несколько десятков процентов и увеличить остаток до 25%. Сейчас на левом фланге расположены такие партии, как рабочее движение "Авада", "Херуд", "Шиной", антирелигиозная и крайне левая "Мерец", поддерживающая американскую модель "нового мирового порядка". Для "левого" фланга факт еврейской национальности не играет никакой роли. Они все спокойно бы жили в любой другой стране. Для таких людей не существует истории собственной страны. Партии центра, за исключением "Ликуд", переживают упадок и теряют популярность. Этим активно пользуются левые, создавая в период выборов нового "игрока" на предвыборной арене, чтобы оттянуть у правого электората часть голосов. Так, например, "Херуд" ("Свобода") на недавних выборах откололась от правой партии "Эхудха Леоми" именно с таким расчетом.
"Правых" представляют "Эхудха Леоми" ("Национальное единство"), правая русскоязычная "Исраэль Бей Тейно" ("Наш дом Израиль"), "Национальная сионистская партия", а также религиозные партии: "Еврейство Торы", "Нафтоль", "Национально-религиозная партия". Религиозные партии защищают интересы "харедим" (ортодоксов). В частности, ратуют за то, чтобы в системе образования был выделен религиозный сектор. Они являются яркими выразителями настроений протеста консервативного большинства против засилья в израильских школах западного стандарта образования. Например, сейчас ребенку в Израиле со школьной скамьи объясняют, что есть нормальные семьи, "где мама и папа", а есть семьи, "где два папы, а мамы нет", и что это "совершенно нормально". Ясно, что большинство родителей возмущены самой постановкой такого вопроса и требуют убрать из школьной программы подобные вещи.
Д.Б.: Возникает впечатление, что в Израиле сформировался своеобразный политически ангажированный "лево-правый" дуализм. А кто находится вне этого дуализма или попадает в его зону действия?
А.Ш.: Существуют т.н. "секторальные партии", которые идеологически строго не мотивированы. Среди них ультраортодоксальная "Шас" и "Сифарские стражи традиции", которые отражают интересы выходцев из Восточной Европы, в частности заботятся о продвижении их в университетскую среду. Туда же следует отнести партию Анатолия Щаранского "Исраэль Ба Алия" ("Израиль на подъеме"), которая строилась изначально как секторальная. Большая часть электората секторальных партий - потенциально правые, но среди их верхушки были замечены факты коррумпированности. При этом характерной особенностью секторальных партий является их специфический конформизм, способность идти на союз с любым, кто больше заплатит. Так, например, Щаранский вначале поддерживал "Ликуд", потом перешел к Нетаньяху, а на последних выборах поддержал Шарона. Что касается русскоязычной общины, то ее электорат среди секторальных партий, как правило, "делят" сторонники Авигдора Либермана и Анатолия Щаранского.
Активно заявлены на израильской политической арене и исламские партии. Среди них можно отметить арабских коммунистов "Хадали" - союзников левого движения "Авади", которому, как правило, достаются их голоса. Этот процесс активно поддерживается из Саудовской Аравии. Среди израильских арабов небывалыми темпами растет фундаментализм, в котором есть "сирийские" и "египетские" толки. Таково, например, "Исламское движение Израиль".
Д.Б.: Судя по вашим оценкам, "правый" электорат в Израиле так или иначе превалирует. Почему же тогда "правые" никак не могут потеснить "левых" с арены активной политики?
А.Ш.: У всех "правых" есть один большой недостаток - я бы назвал его "интеллектуальной бедностью". В гуманитарном секторе Израиля многие зачастую являются сторонниками "левых". Поэтому у "правых" нет четкой политической силы, способной их консолидировать. Кроме того, "правые" чаще всего оказываются не в состоянии предложить иной выход, кроме военного, хотя я убежден в том, что декларировать насилие необязательно. В этом плане интересно новое движение, которому мы сейчас уделяем так много сил - "Бэад Арцейну" ("За нашу Родину"). Название движения является также боевым кличем израильской армии, который первым произнес израильский патриот Иосиф Трумбильдор (кстати, выходец из России, участник русско-японской войны, георгиевский кавалер). Он погиб с этими словами при стычке с арабами в Галилее в 1921 году. "Бэад Арцейну" является правонациональным, неполитизированным и интеллектуальным движением, созданным для того, чтобы заполнить ту интеллектуальную нишу, которая сейчас пустует. У нас четкая цель: не просто гарантировать стране безопасность, но стать сильным государством, не зависящим от пассов извне. Мир террора нам не нужен. И чужого нам не надо.
Д.Б.: Сможет ли "Бэад Арцейну" не просто занять ту или иную общественно-политическую "нишу", но консолидировать на единой основе израильское общество, находящееся ныне в состоянии аффекта?
А.Ш.: Я считаю, что в Израиле трудно прогнозировать что-либо. Во многом это потому, что четкой идеологической базы в Израиле не существует. То есть при желании все могут договориться со всеми. Что касается "Бэад Арцейну", то я думаю, что о нашем участии в следующих парламентских выборах, которые состоятся через год, говорить еще рано. Но предполагаю, что через 2 года мы уже будем способны выдвинуть своих кандидатов.
Д.Б.: Россию и Израиль действительно связывает очень многое, в том числе и исторически. В верхах уже поговаривают о возможном геополитическом союзе наших стран. На ваш взгляд, какие реальные плоды могла бы получить Россия от взаимных политических симпатий с Израилем?
А.Ш.: Начнем с того, что Израиль понимает Россию так, как никто на Западе. Израиль - единственная из стран западного блока, которая не заинтересована в развале России. Нам выгодна Россия как единое, сильное государство, для которой Израиль мог бы служить экономическим и политическим мостом в ее контактах с Западом. У нас общие враги, самые опасные из которых угрожают нашим ценностям и нашим цивилизациям. Израиль является одним из крупнейших игроков на рынке оружия. Поэтому я вижу одним из основных направлений сотрудничества взаимную военно-кадровую и военно-техническую помощь. Ни для кого уже не секрет, что российский ВПК живет в основном грузом прошлого - разработками конца 70-х - середины 80-х годов. Мы может предложить России вместе осваивать новые области вооружений - от разработки новейших штурмовых винтовок (кстати, цена на каждую из них в мире составляет в среднем $7-15 тыс.) до переоснащения российских военно-спутниковых систем. Я уверен, что сама Россия из кризиса не выйдет. А при валовом продукте $100 млрд. Израиль мог бы стать серьезным инвестиционным партнером России.
Д.Б.: Какие вы видите преграды на этом пути?
А.Ш.: Ясно, что США всячески будут пытаться воспрепятствовать сближению наших стран. Но игра, по-моему, стоит свеч. Ведь военные подразделения Израиля - "Цахал" в военном отношении превосходят не только армии всех арабских государств, но и армии всех стран-участниц НАТО (за исключением США). Кроме того, Россия должна продемонстрировать, что та баррикада, по обе стороны которой находились наши страны, будет разрушена. Например, Россия может для начала перестать поддерживать все антиизраильские резолюции в ООН, как это она делала до сих пор. И, само собой, перестать заигрывать с исламскими радикалами. Иранский фактор тоже мешает Израилю, но только в той сфере, что касается экспорта российских ядерных технологий. Против Ирана, как государства традиционных ценностей, мы не имеем ничего против. У России нет четкой национальной стратегии, нет явной политической воли, чтобы выйти из кризиса. Вообще, наблюдая за ходом логики российской внешней политики, у меня часто возникает сомнение в умственной адекватности тех людей, которые находятся в ее главе. Можно подумать, что для России пока не существует ярко выраженного и осознанного понятия "национальный интерес". Поэтому она пока безрезультатно продолжает вариться в собственном соку.
Дмитрий Бунтман
Опубликовано в SMI.RU от 25.04.2001
Оригинал: http://smi.ru/2001/04/25/988192141.html
Дмитрий Бунтман
Опубликовано в SMI.RU от 25.04.2001
Оригинал: http://smi.ru/2001/04/25/988192141.html
|
