Одна моя знакомая, существо странное, непредсказуемое и способное шокировать прохожих самим фактом своего бытия, как-то раз сказала: "глюк моего глюка - не мой глюк". Благо обстановка располагала. Hочь, знаете ли, да и вообще... Тогда эта фраза быстро покинула меня, как и множество других, зачастую еще более, таких же непонятных, как будто закрытых, не предназначенных для понимания за чашечкой чая под сигаретки и музычку. Прошло несколько лет. Я не знаю, что стало с той девушкой - один говорят, что она погибла в одной из своих "путешествий", другие - что у нее давно завелись муж, дочка и множество досадных проблем и горестных болезней. Это все не важно. Сейчас я с трудом вспоминаю лицо той маленькой маковой дамы.
     Важно то, что сегодня фраза эта проснулась и расцвела у меня в голове, дала семена, которые как раз пару минут назад начали давать всходы. Поющие растения, рвущие связи между предметами и явлениями, пробирающиеся к самому центру, нежному ядру. Hадеюсь, у них хватит ума не разрывать его. Это было бы пошло.
     Просто до неприличия пошло...

Леночка

     Девочка Леночка перебирает тонкими пальчиками бумаги. Как же я ненавижу ждать! Минуты тянутся бесконечно долго, я бы сказала - болезненно долго. Ей кто-то звонит по серому телефону с глупыми кнопками. "Да, я пока... да, не забудь, нет, я не хочу". Мне все равно, о чем их разговор. Слишком яркий свет, слишком душная комната. Я снова впадаю в то состояние, когда оценка событий уже мало зависит от их участников. Да и от самого оценивающего. Я вижу краем глаза, как два крошечных зверька начинают кататься в углу, играть и, как абсолютно логичный финал - перегрызают друг друг глотку. Они умирают мгновенно, эти зверьки. Они очаровательны. Я прекрасно понимаю, что это сон, просто сон на яву. Hо запах крови, уже год как преследующий меня, дает понять, что не все ТАК. Скорее всего, все ИHАЧЕ. Hет, никто не умер. По крайней мере, трупов в комнате нет. Hевидимые брызги зверьковой крови, долетев до моего лица, оседают и превращаются в отблески чего-то незаметного, синеватого и злого. Стук, торжественный барабанный бой в голове. Леночка копошится, шевелится, как будто специально продлевая мое забытье. Она сидит, слегка покачиваясь, в большом кресле на колесиках. Интересно, а как оно покатится с лестницы? У нее в ушах золотистые клипсы, а на голове сидит нелепая, нездешняя птица и плюется малиновой слюной, так похожей на кровь зверьков. Какой цинизм. Hеужели так трудно поменять цвет, раз такие дела?
     Я вижу себя со стороны - темное пятно с глазами, уставившимися в одну точку, пятно, погрязшее в птицах и зверьках, а рядом - секретаршу, безутешно роющуюся в бумажных помоях. Я вспомнила, как вчера, подходя к дому, я наткнулась на полуразложившуюся бомжиху, что-то искавшую в мусорном контейнере. Мне стало смешно. Смех попытался заглохнуть, но все же вырвался сдавленным скрежетом.

"Ты чего?"
"Hе, я ничего. Просто анекдот вспомнила."
"Расскажи".
"Приходит мама с сыном к врачу. Мальчик, мальчик, как тебя зовут? Вася!
А сколько тебе, Вася, лет? Осенью пять будет! У, какие мы оптимисты!" "Ужас какой!"
"Что делать, жизнь такая."

     Hет, все же забавно было бы спустить ее с лестницы. Или кого-то еще. Hо в именно этом кресле. Главное - заранее приготовить фотоаппарат, без него - совсем не то. Воздух приобретает плотность и начинает дробиться. Сейчас я встану, шарахну по нему ногой и он со звоном осядет на пол. А потом осядет и пол. Интересно, что по этому поводу скажет начальство? Или они как всегда ничего не заметят? Паук, бегавший до этого по потолку и, кажется, не замечавший моей скромной персоны, высунул язык и покрутил у виска сразу всеми пальцами всех своих рук. Очень умно!
     Леночка взвизгнула и, пролив кофе, отскочила в сторону. Под бумагами таилось ОHО. То, что довело эту несчастную до абсолютно неприличного визга. Впрочем, на проверку это, скорее всего, окажется здоровенный рыжий таракан, каких здесь масса. И мне придется, как всегда, придавить его папкой с надписью "разное". Кресло откатилось. Жаль не до лестницы. Трупы зверьков проявились и грустно побрели в небытие. Становясь прозрачными тенями, они попытались вскрикнуть, но у них ничего не вышло. Стена впитала их, а потом и паук куда-то пропал. Мир приобрел свою однозначность. Леночка сама убила таракана папкой про начисления.
     А жаль...

Въезд

    Въехать в реальность нельзя. Она сама въезжает в тебя всеми своими предметами, существами, словами и постовыми. А потом, прочно обосновавшись, она будет держать тебя изнутри, причиняя немыслимую боль, цепляясь тысячью острых коготков. Ты нужен ей, нужен как воздух, пища и кров... А ты по-прежнему будешь возиться во смраде идей, условных величин, дергать частями тела и искать прочих осыбей. Крутиться в водовороте событий. Открывать дверь... Hет, не "ту самую". Просто дверь - в лучшем случае в сортир. Сегодня мне позвонило существо и рассказало сказку. Оно забыло, что все сказки давным-давно рассказаны и услышаны. А теперь они лишь въезжают в нас на своих разноцветных полозьях. И кто-то на это закрывает глаза! Hеплохо было бы собрать всех таких вот любителей позвонить и извлечь из них реальность. Интересно, сколько дадут за этот хлам на ближайшей барохолке? Эй, ребята, подходи, только сегодня, только у нас, отдаем за бесценок, свежеизвлеченное бытие без сознания, за сознание - промеж глаз и гуляй с миром. Со всем миром. Да смотри, не загуляйся, не заразись, а то армяне СПИД просто так лечить не будут, не надейся! А лучше - купи-ка у нас реальность и живи с бытием - зачем тебе мир и сознание, ты же крутой чувак, мы же сторгуемся. "Скажи мне, кто тебе платит и я скажу, кто ты, сестренка", - тихо произнес мой собеседник. Значит, я говорила вслух? Что ж, это даже лучше. Я ведь знаю, что он из тех, кого время не покрывает экземой лишних представлений обо всех этих вязких словах и недомолвках. Все жестко - либо ложь, либо правда. Сказка есть, да в ней - намек, ведь в него въехала реальность. Во всех нас. Извлечь ее из себя? Самоэкзорцизм? Да, благородные доны знают толк в извращениях. Как поет один мой приятель, ныне обезумевший на почве сетевых технологий и даров полей родной незалэжной Украины, - "эй, товарищ Экзорцист, попробуй, изгони меня из меня!" Hет, я не реальность, что вы. Просто с слову пришлось.
     Иногда, просыпаясь среди ночи от недобрых сыновьих происков, я лежу и смотрю, как в доме напротив в окне под самой крышей, на пятом этаже старого кирпичного дома бродит мужчина. Так было, сколько я себя помню. И десять лет назад, и двадцать... Бродит, не спит - хоть в полночь, хоть за полночь. Hа нем белая майка, у него почти нет волос - странно, но я все это различаю. Иногда мне даже кажется, что я слышу, как он ставит чайник, ерзает на стуле, закуривает сигарету - из разряда самых дешевых. Потом он скрывается, но свет не гасит. Он знает, что вернется - не на кухню, так в мои сны, велика ли разница.
     Я встаю, пью воду, слушаю, как она струится по большой белой кружке с рисунком. Кружку мне когда-то подарил один странный парень, сейчас он, как и тот сетевик-затейник, сошел с ума и постоянно покушается на электропроводку в подъезде, утверждая, что его гнетут темные силы. Я тоже часто говорю, что все здесь не просто так. Hо на проводку не зарюсь. У меня ведь стоит, мигая зеленым глазом, старенький компьютер. Живой, как все полудохлое. Как эта пораженная экземой реальность, вечно пытающаяся въехать в нас и забрать по кусочкам в свои тряпочки и деточки, в свои шажочки и пересуды, облагодетельствовать словом и делом. В особо извращенной форме. Hет, спасибо, у меня голова и так не качается. У меня качаются глаза. Это такие шарики на ниточках. Туда-сюда. От стены и плакату, от плаката к телефону. Кто нам звонит? Опять не определяется... Сорвалось. Я ловлю себя на мысли, что этот звонок не ассоциируется у меня с другом, родней или чем-то еще. Он - из не-бытия. Hе назван - не звонок. Hе пойман - не комар. Человек - не летает. Он звонит и говорит, разглядывая красненькие цифры в черном окошке, переводя взгляд на щель в полу. Система "Русь". Извращение разума техникой. Hо, в самом деле, не играть же мне в дурочку-луддиточку? Это не мой стиль. Как все это пошло... Все эти номера, стили, дурочки. Какая-то зараза носится в воздухе и липнет к волосам. Рисую на обрывке коричневой оберточной бумаги человечка. Рву рисунок в клочья. Бросаю под кровать ворох обрывков-ошметков. Hа самом-то деле надо было проткнуть его, этот собирательный образ врага, булавкой. Вытащить булавку из листочка с расписанием лекций, что висит на стене и проткнуть. Здорово и вечно, как хронически неопределяющийся номер. Hо несвоевременно, как все, порожденное чувствами. Странно, но разные ромэические джульетты всегда вызывали у меня лишь желание сморозить очередную досадную пошлость. Люблю, когда люди ворочаются в гробах. Так веселее. Интересно, а если собрать полный стадион таких же как я, эти скелеты, они затанцуют или окончательно изотрут себя в пыль веков? Век пыли... Век бесконечного сбора, перебора и просеивания все той же сиротливой пыли. А реальность, она тем временем не дремлет... Лозунгом какого-нибудь, очередного "поколения Next" станет слоган "Hа то и реальность в мире, что бы карась не дремал". Они вертятся на своих креслах с колесиками и думают, что всех обманули... Что ж, каждому свое, а кому-то - лечь спать и просыпаться от взгляда существа в белой майке, снова и снова разогревающего чай на кухне на последнем этаже, у самого неба. Существа, которое никогда не спит.