Index      Тексты      E-Mail      Ссылки      Вторжение      Андрей Езеров      Гостевая книга   

Наталья МАКЕЕВА

ПРЕПАРАЦИЯ

(В ПОИСКАХ ИДЕАЛЬНОГО МИФА)

Опубликовано в "Философской газете"

Новые знаки
на железнодорожном полотне,
поиски идеального мифа,
и Слово, которого не было.

    "Я начинаю тосковать, едва почувствовав эту тень спиной, уставшей от любопытных взглядов. Тень нельзя ни назвать, ни понять, ни увидеть, по ней можно лишь тосковать, доводя себя до первобытного иступления. Так шаман, катаясь по земле, со ртом, полным кровавой пены, ищет свое жестокое божество, но лишь касается подола одежд его".

Декларация Смерти

    Полотно
     Катастрофа. Трагедия, как они любят это называть. Любовь у них такая - страсть, которой могли бы позавидовать бывалые некрофилы. Странное, подозрительное влечение к знакомому, естественному, родному для всего живого явлению под названием Смерть. За миллионы лет могли бы привыкнуть. Но стоит Смерти хоть немного развернуть над миром свои сумрачные крылья, экраны тут же начинают фонтанировать, изливать реки крови (как будто это главное). Они даже не формируют эстетику Смерти, насилия, агрессии - кишка тонка, нет не они здесь - законодатели нравов. Вы когда-нибудь видели зеркало, носящееся по миру в надежде хоть что-нибудь отразить? Видели, много раз и еще не раз... Отражение получается странное, в какой-то момент оно перестает пугать, переходя на новый уровень (совсем как в компьютерной игре). И зритель пьет глазами эту кровь, ест руками это мясо, впитывает Смерть, но продолжает бояться ее - до дрожи в коленках, до холодного пота от треска ночного звонка в железную дверь. "Разрешите Вас потешить..." На это раз клоун по вызову принес Си-4.
     Горы трупов, среди них кто-то агонизируют, а тот, кому посчастливилось (счастье - это на самом-то деле такая простая вещь...) выжить, обезумел и орет. Другие в шоке и бродят (и бредят). Искореженный металл, обволакивающий ни в чем неповинное пространство. (Лишь оно не приглашало паяцев. Все прочие - в доле.) Конструкции обваливаются, погребая под собой еще несколько статистических единиц. Огненное кольцо проклятия торжествует, сбивая клочок земли в мечущийся сгусток безумия - того, что сознание обычно отказывается понимать и принимать. А то, что обычно называют подсознанием, тянется и воет от нетерпения, от предвкушения очередной дозы предсмертного крика. "Every day", - подсказывает реклама, вторгшаяся из чьего-то слишком громко включенного устройства формирования гражданской позиции. Да, все верно. И так - каждый день. Пир для стервятников всех мастей и Слово, парящее над ним. Взгляните на полотно. Этот художник - гений. Невидимый безумец, Мастер бытия, он творит и шепчет сквозь непреодолимость мироздания: "любуйтесь... дети мои, любуйтесь..." Художник, кукловод, творец, невидимый судья, суть всего. Но люди в ужасе закрывают глаза, бегут, кричат, падают, катаются по земле и хохочут - от радости. И молятся "спасибо, господи, что не меня!" А божество тем временем уже лелеет новый шедевр. Публика жаждет, публика стонет и извивается у телеэкранов, репетируя заветное "...не меня, спасибо, господи, не меня!" И снова на экране... На полотне... "Тьфу-тьфу-тьфу три раза - не моя зараза, не папина, не мамина, не моих родных". Пронесло. Who'll the next fool be?

     ...Он кричит, странно пародируя собаку Павлова, исходит слюной, называя все это шоу началом Конца, называя все своими именами. Что ж, трудно не согласиться... Для одних должен Второй раз явиться миру Сын Божий, на этот раз в ужасном обличии, у кого-то мир просто схлопнется, закроется и переродится в новый сон. Есть еще версии пожирания грешников жабами-тубуркулезницами. (Что ж, все равно быстрее, чем на сковородке...). Не важно. Слова, слова, горы слов, в них можно задохнуться, они так и норовят похоронить заживо каждого, кто хотя бы попытается проникнуть в их суть и выйти за... Пирамиды хранят свои тайны. Сфинкс по-прежнему соблазняет ближних и дальних, заманивая их в паутину лингвистического террора. Печати не сняты и сколько угодно слов, носящихся в воздухе и мыслей, ищущих воплощения, не отменят обета молчания. Пока не отменят. Реальность, давшая солидную трещину, еще хватается за все возможные соломинки. (Не из того ли они стога сена, в котором чья-то заботливая рука потеряла ядовитую иголку Истины?) Но структура момента уже поменялась, об этом говорит все. Арматура уже напряглась, гексоген уже заложен, светлые ангелы уже спустились в небес и запустили часовой механизм. С Богом, в добрый путь. "Мы будем вечны, мама, когда пройдем наш путь в небеса!" В небеса, где нас перемелет в едином вое хищная мельница ветров.

     Миф
     Есть скрытые божества, есть скрытая история

     Сфинкс лишь задает вопросы в ожидании, что пришельцы наконец-то поймут: ничего не надо разгадывать - в этом заключается самый главный ответ. Но тотальная вербализация фатальна. Она несет смерть в прямом смысле этого слова. Слово убивает. Это - аксиома. Убивает то, что якобы призвано выразить. В этом смысле "заболтать", "заговорить" (зубы? уж не мудрости ли?) практически равнозначно слову "убить". Или - скрыть, ведь речь идет о том, что по сути своей не может быть подвержено "смерти", как и следующим за ней досадным физико-химическим процессам. Сокрытие заключается в том, что Истина танцует, делает шаг в сторону от тех, кто мог бы ее воспринять, уходит в тень, прячется и играет. Книги лжей, просачивающиеся из ее бархатного мрака - лишь вялая проекция этих игр. Пока это, видимо, все еще так...
    Истинная история, как и Божество, всегда скрыта. Чем сильнее наша уверенность, тем иллюзорнее, комичнее на самом-то деле наша дутая осведомленность. История не может быть записана или высказана как-то иначе. Главным, самым важным, ключевым, самим Ключом всегда оказывается то, о чем нельзя рассказать. Нет, ни из-за неких запретов, хотя на некоторых уровнях запреты есть, они жизненно необходимы и будьте прокляты трижды те, кто пытается бороться с группами, имеющими эзотерические доктрины.
     Рассказать нельзя лишь из-за невозможности вербальной передачи реликтовой, непереданной (просто-напросто непередаваемой) памяти о причине всего - истории, истинной истории мира. То есть невозможности создания адекватного, идеального мифа об изначальных событиях. Это можно сравнить с опытом сновидчества. Есть сны просто "о чем-то", хотя слово "просто" здесь не вполне подходит, иначе пришлось бы признать, что бывают "вещи просто так". А вещи во сне - это уже не просто "вещи", они слишком уж часто оказываются вещими. (Если Вы не помните своих ночных похождений, это еще не значит, что они были пустым шатанием по липким лабиринтам воспоминаний.) Некоторые такие видения при пересказывании непоправимо искажаются (не потому ли чужие сны, как правило, кажутся нам невероятно скучными?) и понимаются лишь носителем, да и то, на чувственном, образном уровне. Другие сны настолько, как мы говорим, странны, что их нельзя даже толком восстановить в памяти, не говоря уже о какой-либо фиксации. Они, эти сны, шевелятся в глубинах (над)подсознания, не поддаваясь локализации и расшифровке. Пятна, отзвуки, шорохи, неясная тоска, ускользающие в непрожитом прошлом ассоциации - связать это воедино и осознать нельзя. Примерно так живет в каждом и память о самом главном событии. Оно было; в некотором смысле оно есть и будет. Протособытие, напрямую не связанное со временем как с линией, линейкой, системой координат. То, что произошло, происходит каждый миг. То, чего не было, создает иллюзию собственного существования лишь в прокрустовом ложе словесных развалин. Любое действительно важное событие, как и миф, возникший на его основе - проекция. Ценно не свершившееся действие, но его нездешняя первопричина. Нечто, свернувшееся в вертикали, приоткрыло глаза, подняло руку и прошептало "помни, помни о Смерти!" Тень от руки и эхо от голоса, упав в наш мир, воплотились в катаклизме, который, в свою очередь, породил новый миф. Вопрос лишь в том, насколько верный... Даже если вербализация оказалась относительно адекватной, скорое искажение все равно неизбежно. Даже будучи записанной, с изменением структуры момента миф все равно обрастет шумом. Фраза "каждая идея верна лишь там, где ей положено быть верной" касается не только (и не столько) пространства, но и времени.
     Не потому ли все религии мира, даже самые странные из них, во многом сходятся, хотя, если следовать фронтальной, дневной логике, не должны? Не потому ли мы все, даже так называемые атеисты болезненно ждем, что ветхая ткань бытия вот-вот порвется, заодно разорвав в клочья весь этот мир ради чего-то принципиально иного? Такое ощущение, что мир застыл на краю пропасти и не может себя заставить сделать шаг вперед. Но пути назад нет, стоять на месте тоже нельзя. Малодушная попытка отдалить ампутацию грозит еще более страшной бедой. Всеохватывающей гангреной, разложением всех еще относительно живых тканей, превращением Живого в труп. Что и происходит...

     Слово
     (Которого не было)
    
В начале не было Слова. Хотя, если называть Началом тот день, когда то, что потом стало называться человечеством, решилось высказать свою память о Прошлом... Пожалуй, в таком случае в начале было именно слово, хотя это было Начало Конца. Жест, положивший начало лабиринту искажений. Мысль изреченная есть ложь по определению. Вербализация Живого - это всегда чудовищное преступление, расчленение Сущности, превращение ее в кое-как влачащего существование уродца. Но... Даже разделенная Сущность все равно бережно хранит свою природу. Другой вопрос в том, что вербализация, как и любая другая попытка голой систематизации, не обнажает Истину, а скрывает ее. Если хотите скрыть что-то, сделайте это предметом обсуждения, снимите фильм с многомиллиардным бюджетом. Напишите и издайте Священную Книгу. (Только делайте это отстранённо, дабы не искалечить Живое в самом себе). Ваша тайна тут же потеряет всякую ценность и будет жить лишь внутри Вас и тех, кто является ее истинным носителем. Сокровища в наше время лучше хранить не в дубовых сундуках, а в картонных коробках, оклеенных медной фольгой и фотографиями модных актеров. Профанация как способ сохранения и передачи. Спасти лишь тех, кого можно спасти, рассказать тем, кто слышит. Прочие разбегутся сами.
     Носителей идеального мифа нет. Есть те, кто максимально приблизился к его осознанию, есть те, кто предчувствует его обнажение, интуитивно, в перманентном бреду, ибо логика человеческая - смерть Живого. Бесконечный набор проекций, мудрость одних и спасительная наивность других - все это оказалось неизбежным и даже полезным, но лишь тогда, когда Сущность схлопнулась, повернулась спиной и очевидное стало витьеватым. Когда тайное засмеялось и обнаружило себя, но было принято за чью-то спонтанную шутку. В своем пласте, в своей структуре момента истинно может быть многое. Тут главное не то, что написано, а кто и, главное как читает. Информация, выражающаяся в тексте, наборе слов может что-то нести. Это свойство проекции. Другая ее особенность - отбивать у практически всех читателей желание копать дальше. Они постигают свою истину (то, что могут воспринять), наполняются и покоятся в железобетонной иллюзии всезнания. Им ее хватает сполна. Это не их вина или беда, это их свойство, ведь они - проекция тех, кто сказал, хотя не имел на это ни малейшего права... Ворона каркнула во все воронье горло. Эхо летело и вот оно здесь, но никто не понял, что это - не более чем эхо. Древняя мудрость гласит, что учитель появляется лишь тогда, когда ученик созревает для знания. Смена сезонов, возможно, значит, что пространство человеческих душ созрело для того, что бы раз и навсегда о чем-то забыть. Сейчас девербализация кажется порождением больного воображения автора этих строк. Такова структура момента - шаг вперед еще не сделан. Когда это произойдет, речь уже не сможет идти хотя бы об упоминании идеального мифа. Тоска по нему мучает нас постольку, поскольку мы стоим у края (бездны). Не бойтесь толкающих в спину, бойтесь держащих за руки.
     P.S. Выпуск новостей. Металл бьется в конвульсиях, сотрясая автостраду предсмертными криками. И в трещинах на грязном асфальте можно прочесть многое, только вот некому это сделать.

502 Bad Gateway

502 Bad Gateway


nginx