На трубах фабрики грез свернулись змеи - прекрасные существа с упругими на зависть людям телами. Живые, полные желания жалить, полные сил скользить, извиваться в бесконечной пляске колец, узлов и переплетений. Змеи. Они стерегут те ворота, за которыми все это теряет всякий смысл. Стерегут, дабы не... Экологи со смертельно ядовитыми зубами. Свернувшись на трубах, они лелеют сны, берегут их за гипнозом вальяжных поползновений. И плачут. Истерично взлетают в серое небо, творят свои кольца, рисуют узоры, бьются о твердь и падают вниз, к работе, к фабрике грез, к пробирке пластиковых цветов, к роддому для мертвых мальков, к рыбьему аду пустоглазых красавиц.
Вы когда-нибудь наблюдали полет? Видели ли Вы хоть раз, как эти создания бороздят издерганный криками воздух, глотают мишуру и плюются словами своей бесконечно злой благодарности. Вздувшиеся вены этого мира - полосни ножиком и придется раз и навсегда захлебнуться его восхитительной, густой крови. Порадуй иглой - и мир скорчится в судороге временного помешательства. Кровосмешения "понарошку", призрачный инцест, совокупление реальности с собственным отражением.
Из труб валит дым и змеи вдыхают его, схлопывают зрачки и шипят на кометы и воздушные шарики, стаями носящиеся в пугливом небе.
Из кожи змеиных детей сшит саван, отделяющий труп от не-трупа. Труп разлагается и вот-вот начнет вываливаться за ткань, расползаться, разваливаться по ошметкам, вот-вот вознамерится заразить жизнь, и без того безнадежно беременную распадом, горящую черным огнем изначального фатализма. Труп тешит себя мечтой изнасиловать и жизнь, и распад, постепенно покрыть все и вся липкой пленкой мертвечины. Змеи рыдают над саваном, вспоминая своих змеенышей и ползут откладывать яйца. Вас никогда не удивлял патологический уют серпентария? Дети, змеиные дети тому виной, эти очаровательные создания, с которых, едва они созреют, живьем сдирают драгоценную кожу - ведь труп остается трупом, а змеи - всего лишь венами, вдыхающими дым высоченных труб фабрики грез. Фабрики без. Фабрики шиз. Капельку вниз, хотя ниже некуда - трубы упираются в дно, ведь небо давно повернулось спиной, прикрывая бледными ладонями недоразвитую грудь. У неба пропало молоко и его дети умирают от голода. А оно не может даже заплакать - его слезы давно выпиты змеями, взмывающими в небо за капелькой... Хотя бы за одной крошечной капелькой небесного молока. И боги мертвы. Они давно слились с тем самым трупом, на саван которому убивают юных змеенышей. Здесь - выход, здесь - звезда.