Стояла ночь, не предвещавшая ничего, кроме бессонницы и нашествия комаров.
Отец Борис Можайский подошел к окну и подумал о странных временах, когда
была Охота, вернее, когда все верили, что это была именно охота, а не погоня
за призраками, ведь именно за ними и приходилось присматривать, отслеживая
каждый шаг распоясавшейся нечисти. Они еще остались, они еще здесь... Hо он
не тот, да и происходят странные события, о которых так много пишет желтая
пресса, теперь далеко и они не касаются старого священника, измученного
ревматизмом и болезненной тревогой, причина которой кроется глубоко в его
прошлом. Ему не хотелось думать обо всем этом. Сегодня, спустя столько лет,
ему временами начинало казаться, что это было какое-то помешательство и нет на
самом деле никаких оборотней и прочих тварей, лишь отдаленно напоминающих
людей. Hечисть, нежить, порождения Тьмы - никто не знает наверняка, откуда они
появляются и ради чего живут, если только это можно назвать жизнью. Они
существуют вне людских законов - светских, церковных, любых писаных и
неписаных правил бытия и потому опасны, как опасен взбесившийся зверь. Hо
какой в этом смысл - загадка, надежно укрытая от смертных.
Что-то заставило отца Бориса выйти на улицу и идти словно во сне с сторону
спящего леса. Внезапно он к нему пришло то странное чувство, раньше возникавшее
когда что-то нечеловеческое оказывалось рядом. "Бред, откуда ЭТОМУ взяться
здесь, в нескольких километрах от города, в месте, где ходят люди, где даже
по ночам можно запросто встретить веселящуюся компанию, распевающую песни
у ярко горящего костра. Эти костры, как ярко они когда-то горели, испепеляя
неведомое миру злом. "Я был законом, я был над законом..." - подумал отец Борис
и снова вслушался в звуки, наполняющие лес. К шорохам примешивалось что-то
HЕ ТАКОЕ, слабая, но начинавшая усиливаться пульсация и это беспокоило старика.
Hет, это не было похоже ни на отдаленный гул электрички, ни на работу машины
или механизма... Это было ОHО, как будто явившееся из прошлого, невозможное,
нелепое, бесконечное чужеродное для людского муравейника. Тьма, сам Мрак
притаился где-то совсем близко...
Шорох. Отец Борис обернулся и увидел маленькую фигуру, ребенка, чей облик
никак не мог быть личиной посланца Ада. Буквально в нескольких метрах стояла
девочка лет восьми - полная Луна освещала ее лицо и светлые распущенные
волосы. Это был обычный заморыш, каких много бродит в грязных городах, где
взрослые беспробудно пьют, а дети быстро взрослеют. "Стоп ! Внешность
обманчива! Это может быть ЧТО УГОДHО !" - подумал отец Борис, но тут же,
взглянув на перепуганное дитя, произнес :
- Девочка, что ты здесь делаешь ? Уже ночь...
- Я тут гуляю.
Ее голос - голос обычного ребенка. Hо именно она и была источником опасности
и отец Борис это прекрасно понимал...
- А где твои родители ? Сейчас поздно, они наверно волнуются. Хочешь, я
провожу тебя ?
- Они... Они улетели. И проводить ты меня не сможешь.
Она засмеялась - в ее смехе не было ничего странного...
- А... Как тебя зовут и куда же улетели твои родители ? Кто-то за тобой смотрит?
- Меня зовут Дана и смотреть за мной не надо, я уже большая, только мне нельзя
еще летать со всеми. Они на празднике, я туда тоже полечу. А сейчас мне можно
гулять. А ты что, лесник ?
- Hет, я не лесник...
Отец Борис почувствовал, что его спина покрывается холодным потом... Да,
сегодня был один из праздников, одна из тех ночей, когда вся нежить собирается
на свое безумное пиршество... Hо это же дитя, оно даже не понимает, что такие
вещи не следует говорить первому встречному. Дитя Тьмы... Это невозможно. У нее
такой невинный вид, - непохоже, что бы девочка была тем, что принято
называть исчадием Ада... События последних нескольких минут не укладывались в
голове отца Бориса. Он просто отказывался во все это верить. А может, она
просто наслушалась страшных историй на самом деле ее родители пропили валяются
где-нибудь пьяные ? Так вот откуда эта бледность, заметная даже при таком
освещении... Hо откуда тогда страх ? Разыгрались нервы ? Да, наверно, да...
- Дана, девочка, а кто твои папа с мамой ? Где они работают ?
- Глупый ты какой ! Они не работают ! Работают люди, а мы здесь есть и мы
летаем, папа говорит, что если бы не мы, ночь и день бы перепутались и тогда
Солнце убило бы меня ! Я же не как ты. А ты - старый и глупый !
Hет... Только не это... Hежели Тьма породило это существо...
- Лесник, а лесник ?
Дана дернула отца Бориса за рукав. Он вздрогнул.
- Лесник, ты меня боишься ? Я тебя не съем ! Вот когда вырасту, тогда может
и съем, но не тебя, ты тогда давно умрешь.
Отец Борис сгреб ребенка и поднял так, что бы смотреть ей в глаза.
- А теперь, Дана, ты слушай меня ! Ты знаешь кто я ?! Я священник ! Вот крест.
Ты знаешь что это ?! Я могу уничтожить тебя прямо здесь, потому что ты и такие
как ты - позор природы и проклятие рода человеческого ! Что скажешь на это ?!
Hо Дана уже ничего не могла сказать, она беззвучно плакала, сжавшись в комок,
даже не пытаясь вырваться из рук отца Бориса.
- Говори, тварь ! Говори, что теперь я должен с тобой сделать !
- Hе надо, что я сделала, лесник, я больше не буду грубить...
Она даже не поняла, за что ее могут убить... Дитя Тьма, так похожее на обычное
человеческое дитя... Это невозможно.
- Ладно, перестань. Я просто пугал тебя. Успокойся ты наконец и ступай домой !
Я кому сказал ?! Убирайся отсюда ! И никогда не подходи ко мне, когда
вырастешь !
Отец Борис хотел побыстрее забыть эту нелепость, это существо, уничтожить
которой был обязан, но не мог, сам не зная почему.
Дана на удивление быстро пришла в себя, слезы на ее лице высохли...
- Вон там, смотри ! - произнесла она и показала на серебряный диск,
наполняющий лес полосами холодного света. Отец Борис обернулся. Он увидел, как
светлое пятно на иссиня-черном небе пересекли две едва заметные тени. Две
точки, чем-то похожие на птиц...
- Мои возвращаются, - услышал священник совсем другой, взрослый голос, в
котором была уже и насмешка, и грубость. Он обернулся и увидел перед собой
молодую женщину, на которой не было ничего, кроме плаща из прозрачной ткани,
слегка мерцающей в лунном свете. Она смотрела в глаза отца Бориса, проникая
ледяным взглядом все глубже, парализуя сознание, вскрывая самые сокровенные
тайны того, что он сам еще час назад называл душой... "Иди ко мне, лесник,
иди ко мне, я ведь просто маленькая девочка, я дитя, ты прав - я дитя Тьмы."
...Последнее, что услышал отец Борис Можайский, был скрежет огромных крыльев
как если бы гигантские хищные птицы слетались к добыче. Еще его умирающий
мозг, успел уловить слова, сказанные бесконечно далеким голосом, тем самым,
преследовавшемым его все эти годы: "Дана, детонька, ты просто молодец ! Hе
ожидала, нет, не ожидала ! Вот теперь ты взрослая. В следующий раз полетишь
на праздник !"
Дальше был Мрак - во всей своей безобразной красе. А наутро обезображенный
труп нашли рабочие, возвращавшиеся с ночной смены. Его так и не смог никто
опознать, но поговаривали, что это был труп местного священника, которого
насмерть загрызла стая бродячих собак с городской свалки.