Срединное положение между Востоком и Западом, пожалуй, является основным содержанием неповторимого своеобразия России. Ощущение избранности, мессианства, уникальности российского пути развития в сочетании с синдромом «осажденной крепости», имперскими амбициями и практически неограниченными способностями к ассимиляции других народов создали тот общественно-политический фон, который упрощенно можно назвать извечным спором между «западниками» и «славянофилами».
Спор неразрешимый, ничего общего с интеллектуальной дискуссией не имеющий, ибо не могут спорить вера и разум, дух и материя. Здесь нет правых и неправых, здесь каждый выбирает для себя: «дьяволу служить или пророку». Трудно сказать, что первично, а что вторично характер исторического развития России или характер народа, ее населяющего, но в основе того и другого лежит, пожалуй, один главный принцип и символ маятник. От взлета к упадку, от самоуничижения к славе, от нищеты к богатству, от раздробленности к единству. А потом снова, по кругу, без конца и начала. Фатум. Кто подчинит себе время? Его можно только почувствовать.
Сейчас, похоже, для России действительно настало время «собирать камни». Может, звезды так встали. А может, просто объективные и субъективные предпосылки сошлись наконец в какой-то счастливой конфигурации, давшей стране мощный центростремительный импульс. Так или иначе, но процесс консолидации вокруг президента пошел.
Не успело общество переварить сообщения о создании объединенного центристского блока в Государственной думе и слиянии «Единства» и ОВР, как у Владимира Путина появился еще один институциональный союзник. В субботу 21 апреля состоялся первый учредительный съезд нового Общероссийского общественного движения «Евразия» под лозунгом: «Евразия превыше всего!». (Остальное, как говорится, потом.) Его лидером стал руководитель Центра геополитических экспертиз, советник Геннадия Селезнева, основатель и разработчик современной российской геополитической школы философ Александр Дугин.
Евразийская теория штука относительно новая, спорная и весьма притягательная. Поэтому и данное событие наверняка будет воспринято в обществе неоднозначно: от восторженной поддержки до полного отторжения. Дабы избежать тенденциозности, мы не станем навязывать свое мнение читателям, а познакомим их с сутью идеи, что называется, из первых рук. Словом, так говорилось на съезде, читайте и делайте выводы. (Будем благодарны за письма.)
«Пусть расцветают сто цветов»
Проходя через сложные времена упадка и невероятные взлеты, российская история, тем не менее, всегда сохраняла некие константы. Одной из таких констант является основной принцип евразийской философии «цветущая сложность». Русское государство никогда не было моноэтническим. Славянские племена объединялись с финно-угорскими, а позже в этот сложный этнокультурный ансамбль влился и мощнейший тюркский импульс. Поэтому русские, по теории евразийства, не являются этнической и расовой общностью, имеющей некую монополию на государственность.
Сегодня Россия, оказавшись в весьма непростой международной ситуации, отстаивает принцип многополярного мира. Но точным аналогом многополярности в ее нынешнем понимании является евразийский принцип «цветущей сложности». Многообразие этнокультурных элементов, каждый из которых не терял своей уникальности, составляло смысл евразийского государства. Именно этот уважительный подход к многополярному, многообразному миру и отстаивает сегодняшняя Россия на международной арене. В этом смысле можно сказать, что наша концепция национальной безопасности уже заключает в себе один из фундаментальнейших принципов евразийства.
Евразийство особое внимание уделяет межконфессиональным отношениям традиционных религий православия, ислама, иудаизма, буддизма, поскольку эти тонкие материи имеют огромное, а может быть, и решающее значение для жизни людей. Несмотря на то, что каждая из традиционных религий видит человека по-разному, суть остается одна люди должны быть чистыми, цельными, благочестивыми, ставить идеальное, истинное и духовное выше материального, конкретного и эгоистического. Надо не допустить распада нравов, не позволить обществу разложиться и распуститься в богооставленном мире. В этом отношении между различными конфессиями и религиями нет принципиальной разницы.
Великое противостояние
У России есть свой собственный путь, который ни в коей мере не совпадает с основным путем западной цивилизации. Россия и Запад разные цивилизации, имеющие разные системы ценностей. И это не миф холодной войны. Это было всегда. Раскол же христианской церкви в 1054 году при отпадении латинства от православия только дал этому противостоянию еще и богословское обоснование. Это противостояние никуда не исчезло, и исчезнуть не может, так как даже современные светские формы наших общественных режимов базируются на различных корневых системах. В евразийской интерпретации основной закон геополитики формулируется следующим образом: между евразийской метацивилизацией, ядром которой является наша Русь, и западным атлантическим сообществом лежит неснимаемое цивилизационное противоречие, которое не может кончиться никаким положительным синтезом или альянсом. Либо мы, либо они. В этом отношении евразийская философия всегда была абсолютно радикальна: никакого плодотворного слияния с западным миром для нашей цивилизации, для нашего государства, для русского и других народов, населяющих Россию, быть не может. Новейшая история полностью подтверждает это тезис. Никакое изменение нашего политического строя, никакое приспособление нашей идеологии к общечеловеческой, а по сути, к западной, американской идеологии не спасет нас, россиян, от давления со стороны Запада. Збигнев Бжезинский в своей книге «Великая шахматная доска» недвусмысленно дает понять, что для Америки хорошая Россия это несуществующая Россия. Это Россия расчлененная, угнетенная, разбитая на несколько секторов, освоенных близлежащими государствами. Мы видим, что на протяжении всей истории Запада за его гуманистической и цивилизационной риторикой всегда стояла жесткость, колонизация, покорение и контроль над другими народами. Все эти аспекты, а также кризис нашей национальной идеи в настоящий момент делают евразийство очень важным стратегическим, философским, социально-политическим инструментом и элементом нашей внутренней и внешней политики.
Путь длиною в сто лет
Разработчиками евразийского мировоззрения считаются такие великие русские мыслители, как князь Николай Трубецкой, Петр Савицкий, Георгий Вернадский, Иван Ильин и др. В начале ХХ века идеология евразийства не была востребована, потому что тогда в России победил марксизм. К созданию советского государства евразийцы относились неоднозначно. Они рассматривали его как некую, пусть экстремальную, левую, но все же разновидность евразийства, как некий противоречивый «диалект» общего евразийского «языка». В советской идее они видели не только отрицательные, но и положительные, созидательные стороны. Новый всплеск интереса к евразийству пришелся на 80-е годы и был связан с ростом популярности трудов Льва Гумилева. Появляется и новая волна творчества в этом направлении. Начала выковываться идеология и философия неоевразийства. В 80-е годы стало ясно, что пророчества старой евразийской школы полностью сбываются: советская идеология не смогла справиться с вызовом времени, великое евразийское государство оказалось на грани распада. Евразийская идея подсказывала выход, как, не сдавая наши позиции, не идя на поводу у Запада, сохранить нашу мощь, спасти наше государство и уйти от негативных, сектантских аспектов марксизма, не позволяющих нашему государству адекватно существовать в современном мире. Но в тот период эти идеи оказались невостребованными, победило противоположное направление.
Неоевразийство отличается от старой евразийской школы мощными геополитическими наработками и научным подходом. Первые евразийцы все-таки во многом были одержимы эмоциями, благопожеланиями, интуициями. Теперь на уровне геополитики все это встало на научные рельсы, а противостояние, о котором говорили основатели евразийства, приобретает характер некоего стратегического императива. Евразийское мировоззрение из философской идеи превратилось в инструмент стратегического планирования, экономического подхода. Евразийский индекс стал приобретать научный, методологический характер. Были разработаны и экономические модели. Неоевразийство обратилось к так называемой гетеродоксальной экономической традиции, которая представляла собой третий, неортодоксальный путь между классическим либерализмом и марксизмом. Однако на практике мы из одной губительной для России ортодоксии перешли к другой не менее губительной.